[Эйдан]

Фандом: ебучий рурэп
Название: Моим евреям
Пейринг/Персонажи: оксигнойный
Категория: джен
Рейтинг: G
Краткое содержание: сублимация желания обглодать ебальники Мирону Яновичу и Вячеславу Валерьевичу И ХЭДКАНОНЫ.

"Гнойный - пидор! Гнойный - пидор!"
"Гнойный - пидор! Гнойный - пидор!"
- ...его ведь так и зовут?
- Так и зовут, да

- Это обращение к Мирону Яновичу. У меня есть фейстайм, - Слава многозначительно поднимает брови, запись видео заканчивается, Саша смеется, в Славином инстаграме открыт очередной день всратых видео.
Записывая видео про «Машину прогресса», говоря: «Давай пиздеть честно, ты вкусный, как «Цезарь» - салатик такой», - Слава думает, что совсем обленился с этой своей победой, с личной жизнью, со всем остальным. Раньше он на живительной силе ненависти записал бы трек в ответ, а может, и целый микстейп. А сейчас, пожалуйста, жалкие видео в инстаграме, Гнойный скатился, отписка. Сам бы на себя написал дисс и выложил бы на первый раунд «Подпольного вещания», очень уж тема подходящая: «Я ненавижу Славу КПСС». Слава КПСС тоже ненавидит Славу КПСС. У этого пидора Гнойного есть все, чего он хотел добиться, а вышла не сбыча мечт, а хуйня какая-то неловкая и нелепая, как книги про попаданцев. Обычный парень просыпается в теле маршала Жукова весной сорок пятого года, сюжет, кстати, очень рваный, потому что автор не умеет писать – ну а Слава не умеет пить понемногу, чтобы утром помнить все, что было накануне. И все шутки в этом шедевре современной литературы – сплошь перелицованные бородатые анекдоты.
Нет, на самом деле все еще хуже. Глубина сюжета на уровне фанфика малолетней фанатки стадионного рэпера Оксимирона: она пришла, дерзкая, в «1703», и все оборачивались ей вслед, и семпай заметил, и они жили долго и счастливо, пока стадионный тур не разлучил их.
Славе вменяют в вину, что он, потрясая флагом андерграунда, толкает мерч и стрижет бабло, дескать, Гнойный, поясни за понятия: это еще постирония или уже лицемерие? Народные массы, как всегда, не выкупают, вопрос не в этом. Вопрос в том, что Славу заметили, но не те и не так, как Славе этого хотелось. Ну что это за ерунда такая? Это как если бы тот варбой из «Дороги ярости» стал предъявлять Несмертному Джо, что Несмертный посмотрел на него с неправильным выражением глаз или что слишком легко дал себя укокошить.
Слава вспоминает, как писал «Свободу»: ух, думал он, сейчас я разъебу этого страдальца, хуле разнюнился, опять какое-то «купите мою душу на айтьюнз», сколько можно. А сейчас вот хочется шлепнуть лайк, репостнуть, распечатать текст, измельчить и выкурить его, поставиться им, занюхать его, закапать в глаза – короче, Славе грустненько, и «Биполярочка» - первый трек со времен микстейпов, в котором он может отождествить себя с лирическим героем, только не через ненависть и протест, а через нытье.
В Москве на «Ежемесячных» Слава бухает и дэнсит, как в последний раз, они с Сашей выплясывают на сцене под GSPD, Слава размахивает бутылкой вина, читает тексты «Еже», они, конечно, не могут не глумиться над Окси, исполняют «Йети и дети», «Приди и охлади мой пыл». Отзывчивая публика, охуенная движуха, Слава купается в лучах народной любви, и эти лучи испепеляют его. Все не то и все не так, когда ты загоняешься, мудак.
Будь рядом Замай, Слава, возможно, поговорил бы с ним о хайпе и об искусстве, о том, что делать, если ты добился народной любви, и она даже не горький хлеб, как в нытье Окси, а сладкий хлебушек, как в Зеленом слонике. Но Замай уехал по своим Замайским грязным делишкам в Европу, демонстрирует там всякие неприличные жесты шедеврам мировой живописи, снимает фотосеты для антихайповского мерча, а Слава прямо тут, неизменно охуевающий и делающий неправильные выводы, как Кастанеда без мудрого руководства дона Хуана. К слову о Кастанеде: в Москве почему-то очень сложно намутить, и вся эта экзистенциальная тоска, которая под веществами могла бы превратиться в откровение или хотя бы в повод для веселья, под алкоголем пухнет и разрастается, как будто про Славу пишет какой-нибудь там Достоевский.

Мирон на баттле был вообще неправ, втирая про борьбу с чудовищами. Слава лучше всех об этом знает: чуть ли не каждое утро он борется с чудовищным похмельем, надо бы, наверно, подвязывать с синькой и перейти на камень окончательно, невозможно же так жить. Где подписать петицию о запрете продаж алкоголя? Слава готов подмахнуть не глядя и еще десяток подписей подделать.
Жизнь становится терпимой после аспирина и восхитительной бутылочки прохладного пивка, первые утренние глоточки жидкого счастья, которые сулят тебе избавление от твоей похмельной агонии. Саша не говорит, что это запой, что так нельзя, но на ее лице все написано более чем красноречиво. Слава абсолютно согласен с ее невысказанными мыслями: так жить нельзя. Поэтому он всаживает еще бутылочку для закрепления эффекта.
На баттле Чейни для телевизора Слава оживает. Когда он в кругу, все просто: вот соперник, разъеби его, поглумись над ним, нассы ему в рот. Когда он пишет текст, когда читает его под бит, все точно так же: тебе есть, что сказать, говори, мужик, даже если у тебя неприятный голос, ты читаешь в юсб-микрофон за триста рублей, твой бит за две минуты написал пьяный студент консерватории за пачку Мальборо, и у всех, кто услышит результат, хлынет кровь из ушей, и земля покроется одним сплошным кровавым океаном.
Слава любит эти моменты ясности, он живет ради них, потому что в остальное время жизнь его какая-то мутная и непонятная, как будто ему дали поиграть в забагованную демку с плохой графикой.
Но праздник – анал-карнавал баттл-рэпа в телевизоре – кончается, карета Золушки превращается в тыкву, и Слава, отстрадав положенную ему по статусу рутину общения с фанатами, тоже стремится накидаться до такой степени, чтобы превратиться в овощ.

В этом трипе в Москву могло бы быть больше бухла и веществ и меньше лютой тоски, если б Слава все время тусовался с Антихайпом. Но в Москву они приехали с Сашей, и то, что в пятницу было чудесным приключением влюбленной пары, к воскресенью превратилось в неприглядное зрелище, оказалось, что единороги какают не радугой, а обычным конским навозом. Слава словно переживает внетелесный опыт, вселяется в Сашу и смотрит на себя чужими глазами: двадцать семь лет, безработный, потенциальный алкоголик на грани превращения в кинетического, все, чего он хочет – это дуть и писать свои всратые треки, дурацкие видео и диссы на Оксимирона, то ли не умеет вести себя в отношениях, то ли, как обычно, ебал всех в рот, Антихайп, и даже тот неоспоримый факт, что он очаровательно выглядит с блестками на ебальнике, не перевешивает всего вышесказанного. Не правда ли, Сашенька, все это смотрелось куда лучше со стороны, пока Слава тусил с другой Сашей, как выразился кто-то из его фанатов, «отрывался на Дискотеке». Лучше бы тебе, тамблер-девочка, было оставаться со Всячем или найти кого-нибудь столь же положительного.
Слава не злится, он мог бы повторить баттловую строку Окси: «Я с изъянами». Он не виноват, что своими подкатами создал себе в глазах девочки Саши неправильный образ, девочка Саша не виновата, что решила, будто может докопаться до Славиной сути, под всеми обертками найти что-то прекрасное, попробовала снять их все, и обнаружила, что это такой пранк: даже под последней оберткой ничего нет. Если цитировать массовую культуру, то это как в Шреке, - объясняет Слава, - огры многослойные, как лук, но даже будучи многослойными, они все равно огры.
В Москве Слава садится в Сапсан, будучи в отношениях, в Питере Слава выходит из Сапсана, снова став холостым. Он вспоминает, как втирал Дудю: дескать, он стоял на крыше дома, пил и хотел спрыгнуть, и только песни Замая в плеере спасали его. Тут дело такое, что одними только песнями Замая не обойтись, тут нужно его Замайство собственной персоной, когда там этот пидор уже вернется из своих Гейроп; тревога, Петру Пустоте срочно нужен его Чапаев, дорога во Внутреннюю Монголию, в Иерихон, в Небесный Иерусалим потеряна.

Слава сидит на полу около унитаза. Его только что вырвало – сперва он перебрал с остатками коньячка, потом он перебрал с винишком для нищих рэперков, но главное – он перебрал с унывашками. Фаллен отсыпается после трех адских дней в своей комнате, Джигли и Букер укатили к себе, и Слава предается унынию так осатанело, будто ему снова девятнадцать, он читает посты Оксимирона на хип-хоп.ру и понимает, что они могли бы подружиться, если бы Слава был лет на пять постарше и пришел на форум в те же годы, в которые Мирон на нем срался с Бабаном.
Слава так бы и уснул с грустными мыслями, положив голову на ободок унитаза, будто он огромный сортирный микроб, но Гриша начинает орать и скрестись под дверью, просясь на лоток, и Славе приходится его впустить, а самому удалиться. У шерстяного царя квартиры со Славой позиционная война: каждый раз, когда Слава заходит в туалет, коту тоже туда хочется, а гадить его величество в компании не изволит, когда Слава ест, Гришу тошнит как можно ближе к Славиному лицу, когда Слава кидает одежду без присмотра, Гриша засыпает на ней, а если Слава кидает себя внутри этой одежды в каком-нибудь неподходящем месте, то Гриша непременно ляжет ему на лицо, пытаясь удавить, или наступит на что-нибудь нежное, или хотя бы когти в ляху вонзит. Фаллен смеется, что Гриша просто одержим Оксимироном, мстящим Славе за многочисленные диссы. Слава готов поверить.
Мстительный одержимый Гриша выгоняет Славу из туалета, приходится тащиться умываться и пить воду. Слава смотрит на себя в зеркало: освещение в ванной само по себе никого не делает красавчиком, а уж рожу со следами алкомарафона на несколько дней и подавно. Нужно что-нибудь придумать, - решает Слава, - тут или в петлю, или ва-банк.

Вернувшись в комнату, он валится на диван, прислушивается: из колонок тихонько нудит «Пора возвращаться домой». Некоторое время Слава думает, не стоит ли принять это, как знак свыше, может, бросить все и уехать в Хабаровск, устроиться сисадмином, сгнить в недрах ТЦ «Большая Медведица», и после смерти стать багом в кодах на серверах ТЦ. Для пущей драмы Слава ставит песню на повтор, и сам над собой потихоньку посмеивается. Из жадности он допивает остатки вина, и ему, видимо, снова дает по шарам, потому что он пишет Вите СД, чтобы тот скинул ему контакт Оксимирона в телеграме.
«Жалко тебе что ли? Мирон тебя с Криплом помирил, а ты помири нас».
Для пущей надежности Слава кидает Вите селфи, на котором он во всей красе и с самым жалким выражением рожи.
«Я Мирону напишу, что ты просил, пусть сам решает», - пишет СД.
Слава яростно набирает тираду о том, что Витя все испортит, что жид поехал на поддержании своих жидотайн, и строит не империю, а свой теплый ламповый кружочек общения для долбоебов с партаками, куда Славу, конечно, не возьмут, потому что он был ближе всего к татуировкам разве что в тот раз, когда намалевал себе на шее год основания Хабаровска…
В телеграм приходит новое сообщение от незнакомого юзера, подписанного как myth: «Здравствуй. Ты что-то от меня хотел?»
«ЕБАТЬ МОЙ ХУЙ, - торопливо набирает Слава, - ТЫ ДО СИХ ПОР НАЗЫВАЕШЬ СЕБЯ МИФОМ?»
«ДАВАЙ ПОМИРИМСЯ»
«ДАВАЙ ПЕРЕБАТТЛИМ»
«У МЕНЯ ЕСТЬ ФЕЙСТАЙМ»
«НА САМОМ ДЕЛЕ НЕТ НО ЕСЛИ ТЫ СОГЛАСИШЬСЯ МНЕ НАБРАТЬ Я ПОСТАВЛЮ»
Он отправляет сообщения одно за другим, сам не зная, чего хочет добиться: общения или бана. Он понятия не имеет, как говорить с Мироном, о чем – по большому счету, ему нечего сказать, годами он копил фантазии, как они начали бы общаться в далеком две тысячи третьем, но о чем они могут разговориться в две тысячи семнадцатом, Слава даже придумать не может. У него нет ничего, кроме сожалений о невозможной несбывшейся дружбе, претензий к «Горгороду» и огромного желания быть замеченным и оцененным именно Мироном. Славе бы хотелось, чтобы именно Мирон послушал очередной трек, соляк или совместку, и сказал: да, ты читаешь ужасно, голос у тебя пиздец, бит адский какой-то, рифмы как у нейросети, но вообще-то это охуенно. Славе вспоминается исторический анекдот про Суворова: дескать, турки говорили ему, что раньше небо упадет в Дунай, чем русские возьмут крепость Измаил, и Суворов два дня стрелял по крепости из пушек, а потом всех их к такой-то матери перебил. Но тут Слава сам себе турок: раньше небо упадет в Дунай, чем Мирон Янович снизойдет до того, чтобы начать думать головой, а не жопой, и попытается врубиться в тему андера, и никакого Суворова не предвидится. Ну а как человек Слава Мирону и подавно не впился. Это Слава часами таращился в коротенькое видео на пятьдесят Минут про конфликт с ЛСП, это Слава несколько раз смотрел запись того, как Мирон тащит фанатку из зала в гримерку, и каждый раз бомбил, как в первый, это Слава прочитал километры статей, интервью, постов, твиттера и стены ВК, пытаясь понять, кто стоит за всеми этими буквами.
Около никнейма Мирона высвечивается уведомление о наборе текста, что он там печатает так долго, в слове «бан» всего три буквы, у него что, паралич рук, Славе надо вызвать скорую?
«Виктор скинул мне твои сообщения. Хреново выглядишь», - приходит ответ.
«ШАПКА МОНОМАХА ТЯЖЕЛА, Я ПОДУСТАЛ ВСЕХ ЕБАТЬ В РОТ», - отвечает Слава, даже не думая, что с лету цитирует относительно свежую «Биполярочку», так быстро нагуглить текст и скопировать физически невозможно.
В ответ Мирон присылает ему три закрывающие скобки – очень, блядь, смешно, и очень содержательно. Слава отправляет ему стикер с его же рожей, вырезанной с предбаттлового интервью. Этими стикерами Слава успел заебать всех друзей, теперь, видимо, настало время заебывать противников. Следом он кидает стикер, на котором он показывает в камеру большой палец, и пишет:
«Я ПРЕВРАТИЛ СЕБЯ В СТИКЕР, МИРОН! БУМ! Я СТИКЕР! ЧТО ТЫ НА ЭТО СКАЖЕШЬ? Я ПРЕВРАТИЛ СЕБЯ В СТИКЕР! СТИКЕР СЛАВА!»
Мирон в ответ присылает смеющийся смайлик, Слава кидает ещё один стикер со своей рожей.
«И этот человек обвиняет меня в раздутом эго», - пишет Мирон.
«Если кто-то создал стикеры со мной, я первый, у кого они должны быть, это спасает меня от тяжёлой необходимости делать селфи».
Следом за сообщением Слава кидает Мирону стикеры из интервью с Дудем «изи», «рилток» и «синк эбаут зис», остро осознавая, каким же ебланищем он себя выставляет. Ему вдруг становится неприятно от самого себя, стыдом ошпаривает, будто кружку горячего чая на себя перевернул. Докатились, дружище, вернулись к подростковым комплексам: ах, что же подумает популярная девочка о лошке Славике.
Мирон опять отвечает скобочками, и Слава решает помолчать, вдруг за умного сойдет. Под ником долго висит надпись «typing», будто Мирон прямо в этом же окошке пишет текст на Дизастера, но сообщение довольно короткое.
«Хреново выглядишь, твои друзья беспокоятся о тебе. Могу скинуть контакты психиатра-нарколога».
«Твоего, что ли?»
«Да».
Вот это поворот, - думает Слава, - что дальше, Мирон расскажет ему, на чем торчал, или в какой позе предпочитает трахаться?
Что на уме, то и на языке, Слава отправляет и это, и Мирон скова отвечает скобочками. Слава все ожидает бана, и злится все сильнее: зачем ты меня мучаешь, черт проклятый, ты же не хочешь ни о чем говорить, ты же написал мне, потому что у тебя ебаный комплекс мессии, тебе хочется спасать всяких обсосов, и чтобы тебя за это благодарили так горячо, что кончик языка благодарящего тебе до желудка доставал.
«Да не, у меня все норм, я не торчу, только прибухиваю. Или ты предлагаешь мне стать друзьями по психотерапии? Будем такие ходить и рассказывать друг другу о своих детских обидах, а потом плакать друг в друга».
«Не приведи господь!»
«Я ОТ СТРАХА ГОСПОДУ МОЛИЛСЯ НО ОН НЕ ЯВИЛСЯ НА ХУЙ ПОСЛАН»
Мирон скидывает Славе Славу с поднятым большим пальцем.
Слава отправляет Мирону голосовое сообщение.
«Не понял».
«ЭТО Я ВЕРЕЩУ»
«РЭПЕР ОКСИМИРОН ДОБАВИЛ МОЕ ЕБЛИШКО В СВОЙ ТЕЛЕФОН»
«ЧТО ДАЛЬШЕ, ПОСТАВИШЬ МОЮ ФОТКУ НА ФОН?»
«ЕСЛИ ДА, КИНЬ СКРИН»
Слава, изображенный на присланном стикере, спрашивает Славу: «Ты че, упоротый?!»
«Я вообще не употребляю наркотики», - отвечает Слава на стикере Славе на стикере.
«Машнов, хватит валять дурака».
«Твои друзья переживают за тебя настолько, что попросили меня поговорить с тобой о том, как слава может влиять на неокрепшие детские умы».
«СЛАВА ВЛИЯЕТ НА НЕОКРЕПШИЕ ДЕТСКИЕ УМЫ, ПОТОМУ ЧТО ОН ИХ БАТЯ – МАМОК ИХ ПОЛЬЗОВАЛ»
«Могу поделиться с тобой парой кулстори, может, ты какие-то выводы из них сделаешь».
Да, пожалуйста, расскажи мне все о своей жизни, в которую мне не удается заглянуть, я хочу знать о Мироне Федорове все, - думает Слава, а сам набирает:
«МММ, НОВЫЕ ЗАШКВАРЫ ДЛЯ ТВОЕЙ ПОЛОЧКИ ЗАШКВАРОВ»
«Блядь», - пишет Мирон.
«Я пытался по-человечески, но с тобой же просто невозможно разговаривать».
От него приходит номер телефона с подписанным именем-отчеством – видимо, обещанный психиатр.
«Да не слушай ты СД, он с тех пор, как перестал марафонить, немного ебанулся и теперь всех стремится спасти от маленьких радостей жизни», - пишет Слава.
«Я просто хотел с тобой поболтать».
«С Нойзом и ЛСП поболтай)», - пишет Мирон.
Слава кидает ему видео, где он поет в гримерке:
«Это ты об этом, да?»
Мирон не отвечает.

@темы: fiction