Смерть едет на единороге в ад
Я пустой. И за душой у меня ничего нет.
Озлобленный и пустой.
Вот говно-то, а.
Лежал я пафосно в темноте на засраном полу, музычку слушал, думал. О себе, о любимом. Такой трагический пафос, знаете ли.
И думаю я, значит: ах, как я несчастен! А потом сам себе возражаю: нееет, брат, пиздишь. Ладно, - говорю я. - Пижжу. Но зато... зато я ненавижу себя! О, боже, - вздыхаю я, - сам-то в это веришь? Да? - неуверенно говорю я. Нет, - уверенно говорю я. Ну себя, может, и не ненавижу, - соглашаюсь я, - а вот отца... Ллирчег! Нет, ну правда, хватит пиздеть! - прошу я. А... а что я тогда? Мне... ну, может, стыдно? - спрашиваю я. Нет, - качаю головой я. Ну пиздец! Это что же, у меня вообще никаких чувств нет? - возмущаюсь я. Да нет, есть. А хуле тогда? А ты постоянно о них врешь самому себе.
Пристыженный, я умолк и на всякий случай всал с пола - вдруг этот ебаный стыд каким-то образом стал достоянием масс.
В такие моменты я кажусь себе героем унылого китайского порномультика.
Озлобленный и пустой.
Вот говно-то, а.
Лежал я пафосно в темноте на засраном полу, музычку слушал, думал. О себе, о любимом. Такой трагический пафос, знаете ли.
И думаю я, значит: ах, как я несчастен! А потом сам себе возражаю: нееет, брат, пиздишь. Ладно, - говорю я. - Пижжу. Но зато... зато я ненавижу себя! О, боже, - вздыхаю я, - сам-то в это веришь? Да? - неуверенно говорю я. Нет, - уверенно говорю я. Ну себя, может, и не ненавижу, - соглашаюсь я, - а вот отца... Ллирчег! Нет, ну правда, хватит пиздеть! - прошу я. А... а что я тогда? Мне... ну, может, стыдно? - спрашиваю я. Нет, - качаю головой я. Ну пиздец! Это что же, у меня вообще никаких чувств нет? - возмущаюсь я. Да нет, есть. А хуле тогда? А ты постоянно о них врешь самому себе.
Пристыженный, я умолк и на всякий случай всал с пола - вдруг этот ебаный стыд каким-то образом стал достоянием масс.
В такие моменты я кажусь себе героем унылого китайского порномультика.