[A1dan]

Сегодня весь день я делал большое и важное дело для всей компании. Я делал НИХУЯ. За весь день меня ни разу не побеспокоили с поручениями. (Боюсь, меня выпнут с испытательного срока как профнепригодного.) Я скучал так сильно, что взял и написал то, что замыслил еще на крипи-фест, но так и не осилил из-за лени.
14 тыщ знаков с пробелами редкостной хуеты.

2326

Вы, наверно, знаете, как много в мире людей, которые уверяют, что сталкивались с паранормальными явлениями. И вы, должно быть, как и любой трезвомыслящий человек, относитесь к их историям со скепсисом, крутите пальцем у виска, пока они не видят, и говорите с сочувствием: «Совсем старина N.спятил, ему бы к доктору сходить, проверить голову». Часто бывает так, что старине N.и впрямь не помешало бы немного отдохнуть в стационаре. Но есть среди этих людей и такие, которым невольно веришь до мурашек на спине, и в следующие несколько дней стараешься избегать ночных походов в туалет во избежание встреч с чудовищами. Потом здравый смысл и скепсис берут верх, и ты неловко посмеиваешься тому, какой N.N. фантазер: и сам себе бог весть что напридумывал, и тебя напугал, ему бы его россказни издать – вторым Стивеном Кингом стал бы.

К какой категории людей отношусь я, решать вам. Можете думать, что это очередной страшный рассказ в интернете, или что это чистая правда – для меня происходящее так же реально, как реален экран, с которого вы читаете эту историю.

В ту пору, когда я учился в первом классе, моей бабушке было под семьдесят, но выглядела она куда старше. Возрасту ей прибавляли лишний вес и несколько болезней со сложными названиями, которых я не запомнил. В ту пору моя мама уезжала на работу раньше, чем я просыпался, и возвращалась позже, чем я засыпал, так что все свое время вне школы я проводил вместе с бабушкой, не отлучаясь от нее даже на прогулках.

С детства я был трусоват, и оттого меня не брали на всяческие рискованные предприятия вроде кражи яблок с деревьев под окнами злого мужика, лазанья по гаражам и походов на заброшенные недострои. При малейшем признаке опасности я немедленно обращался в бегство, за что не раз был осмеян стишками про труса-белоруса, обделавшегося при виде пулемета. Из-за моей трусости мальчишки не хотели водиться со мной, с девчонками водиться не хотел я сам, и время своих прогулок я проводил, возясь неподалеку от сидящих на лавке старух, с которыми общалась моя бабушка.

Ба (так я называл бабушку) во мне души не чаяла, ужасно баловала и была решительно неспособна указать мне границы приемлемого поведения, которые я часто переходил. Я встревал в разговоры взрослых со своими бесценными комментариями, не уступал мест в транспорте, мог запросто устроить публичную истерику, выпрашивая сладости или новые игрушки. По ночам я не стеснялся прийти и потребовать сидеть рядом со мной до утра, если я чего-то пугался. Об увиденных мной кошмарах бабушка также узнавала первой - сразу после того, как я их видел, я считал необходимостью прийти к ней и сообщить об этом. Бабушка была единственной опорой, на которой стоял мой беззаботный мирок избалованного ребенка.

Что происходило в те годы в жизни моей матери, я помню смутно. Тогда она была увлечена попытками наладить свою личную жизнь, на что тратила все свободное время вне работы. До поры до времени ее успехи были незначительны. Однажды в августе, перед тем как я пошел в первый класс, в ее жизни появился некий Александр. Через какие-то пару месяцев дядя Саша переехал к нам жить: дальнюю от входной двери комнату, побольше размером, занимали дядьСаша и мама, в другой жили мы с бабушкой. Прежде бабушка жила вместе с мамой, и для меня это послужило достаточной причиной, чтоб невзлюбить чужого мужика. Потом дядьСаша решил проявить себя как отец, и принялся за мое воспитание. Я воспринял это, как возмутительное и непереносимое вторжение в мое личное пространство. Между нами с Александром началась война, в которой я проиграл бы, если бы из тыла не подоспела помощь. Бабушка решительно встала на мою сторону. Вскоре обстановка в семье стала невыносимой, и в марте грянул гром: мама потребовала от Александра собрать вещи и убираться из нашего дома.

Мое торжество продолжалось недолго: дядя Саша не собирался мириться с подобным положением дел и начал попытки вернуть маму. Делал он это престранно: преследовал членов нашей семьи и угрожал нам.

Простите за столь многословное вступление, но мне кажется необходимым немного описать себя и свою семью, чтобы объяснить некоторые моменты дальнейших событий.

Как-то весной, 12 мая, я лег спать и увидел занимательнейший сон. Спустя почти двадцать лет он до сих пор стоит у меня перед глазами, и ни один из снов, увиденных ранее, я не запомнил так ярко. Мы с бабушкой гуляли по парку развлечений, где я перепробовал решительно все аттракционы. Меня катали на диковинных зверях, каких в природе не существует, я взмывал до верхушек леса в поле с пониженной гравитацией, я лазил по настоящему пиратскому кораблю и почему-то катался на банальном колесе обозрения.

В разгар этих развлечений из кабины одного из аттракционов я увидел в толпе родителей, следящих за своими отпрысками, престранного человека в черном костюме и шляпе. Он до того неуместно смотрелся в этой толпе, что я запомнил его. Потом я видел его в самых разных уголках парка, куда нас заносило мое желание опробовать какие-нибудь еще качели и карусели. С каждым разом черный костюм маячил все ближе к нам, и меня охватила тревога. «Ба, - сказал я бабушке, - нас преследуют». Бабушка, видимо, сочла это игрой и не отреагировала должным образом: «Да, Димочка, как скажешь». На меня самого мои слова оказали неожиданный эффект: как только я их произнес, я уверился в их истинности, человек в черном и впрямь преследовал нас. «Пойдем скорее!» - я дернул бабушку за руку, заставляя ее сдвинуться с места. Я рассчитывал отвести бабушку на пиратский корабль, который я посетил уже дважды и неплохо запомнил его интерьер. Там я рассчитывал спрятаться или подстроить какую-нибудь ловушку нашему загадочному преследователю. О том, чтобы покинуть парк, мне и мыслей не приходило.

Как я уже говорил, моя бабушка страдала лишним весом, оттого она не могла быстро ходить. Тем не менее, нам все же удалось оторваться от человека в черном. Обманутый легкостью, с которой мы скрылись, я решил, что успею еще разок полетать. На верхней точке аттракциона с пониженной графитацией я увидел этого человека снова. Он шел через толпу прямиком к моей бабушке. Шаг его был на редкость неторопливым, будто он вышел прогуляться, но я почувствовал, что его не остановить и выстрелом из пушки.

Я спустился с аттракциона, взял бабушку за руку, и мы пошли к пиратскому кораблю, поминутно оглядываясь. Человек в черном шел через толпу к нам, и люди, сами того не замечая, расступались перед ним.

Мы укрылись в трюме корабля. Я нашел какую-то доску длиной с мою руку и встал возле прохода, ведущего на верхнюю палубу. Бабушка укрылась в глубине трюма. Моя трусливая натура кричала мне: «Беги, идиот!» - но я стоял, стиснув зубы, и ждал, когда за нами придут. После нескольких томительных минут ожидания мы услышали размеренные неторопливые шаги. Я занес доску над головой и приподнялся на цыпочки. Не знаю, сколько времени я простоял в такой позе, иногда кажется, что секунды, иногда – что столетия. Мои руки болели и дрожали от напряжения, шаги раздавались все ближе. В последний момент я набрал полную грудь воздуха, как перед прыжком в воду, и ударил доской вошедшего.

То, что издали казалось мне мужчиной, на поверку оказалось ростом с меня. В трюм вошла пустота, одетая в белоснежную сорочку и черный костюм с тонкими серыми полосками. На ногах существа блестели ботинки, руки были затянуты в белые перчатки, похожие на те, что носил Микки-Маус. Во всей этой фигуре не было ни сантиметра открытой кожи, но мне было совершенно ясно, что если все эти примыкающие друг к другу тряпки сдвинутся, все, что я увижу – изнанка одежды.

Пустоту, одетую в костюм, венчал черный тускло поблескивающий шар. На шаре не было ничего, что напоминало бы органы чувств, и все же я знал, что шар ни секунды не смотрел на меня, хоть мой удар и сбил с него шляпу, - он таращился в глубину трюма, где скрывалась моя бабушка. Тут моя трусость взяла верх над силой воли, я тихо взвыл от ужаса , проскользнул существу за спину, и кинулся прочь, рыдая.

Я проснулся в слезах и немедленно пошел будить бабушку. Та выслушала мои сбивчивые объяснения, перемежаемые плачем, утешила, уложила и сидела рядом со мной, пока я не уснул.

На другой день я пошел в школу, но не пробыл там и трех уроков – мама забрала меня пораньше, потому что Александр звонил ей с угрозами. Александра я не боялся, а вот прогулять занятия был рад.

- Мам, я привезла Диму! – крикнула моя мама с порога.

Ответа не последовало. Бабушку мы обнаружили в большой комнате, она стояла у балконной двери и шептала что-то. Мы подошли ближе и услышали:

-Он там! Он там!

- Да нет же, мам, я успела забрать Диму, вот он.

Впервые за всю мою жизнь бабушка не обратила внимание на меня, ее любимого внука. Она смотрела в дверной проем на точку в метре от пола. В то время на подоконнике у балкона у нас рос кактус с сантиметровыми играли. Бабушка сжимала в руке этот кактус, иглы вонзались ей в ладонь, но она не замечала этого.

Скорая приехала через два часа, и мама с бабушкой уехали вместе с ними. Всю ночь я смотрел телевизор, пока не вырубился перед ним, а утром я проснулся в своей кровати. Маму я нашел на кухне, она сидела перед пепельницей, полной окурков, и ополовиненной бутылкой водки.

- Мам? – позмал я.

- Дима, у тебя больше нет бабушки, - сухо сообщила мама.

Я ушел обратно в комнату, и только после этого расплакался.

Причиной смерти бабушки был инсульт, на него мы и списали ее странное поведение незадолго до кончины.

После этого случая я перестал видеть сны. Я не слишком сожалел – мне хватало красочных воспоминаний о последнем кошмаре. Так продолжалось, пока мне не пошел двадцатый год.

Мне снилось, что мы с мамой шли по пустынной улице. По левую руку у нас были дорога и многоэтажки за ней, по правую тянулся высокий кованый забор. Вечерело, мы торопились домой и оттого шли быстро. На ходу я рассказывал маме, что в этот луна-парк меня водила бабушка незадолго до смерти, и указывал на конструкции за забором. Жаль, говорил я, что он закрылся, ведь там выли лучшие аттракционы из всех.

Вскоре забор справа закончился, и тогда я решил оглянуться, чтобы оценить размеры территории парка. Вдалеке, у другого конца забора, шел человек в черном костюме.

- Мам, - я схватил маму за руку и рванулся вперед, - нас преследуют. Потом объясню, бежим.

Мы пробежали два квартала, пытаясь запутать следы, срезая через дворы. Когда мы остановились, чтобы отдышаться, я рассказал, как десяток лет назад нас с бабушкой преследовали в луна-парке. Отчего-то я был уверен, что рассказываю не сон, а реальное воспоминание.

Пока я болтал, человек в черном костюме дошел до двора, где мы остановились, и стало ясно, что это наш старый знакомый. За прошедшие годы он вырос и вместе с тем все так же был ростом с меня – добрые сто восемьдесят, а то и чуть выше.

Мы пытались убежать от него, спрятаться – это было бесполезно. Он шел мерной неторопливой походкой, когда мы удирали от него сломя голову, и все равно догонял нас. Если мы пытались идти в его же темпе, но на десяток метров впереди, мы видели, как он каким-то образом сокращает расстояние между нами, когда его шаг остается столь же неспешным. Я пытался пырнуть его невесть откуда взявшимся ножом - но что нож сделает пустому внутри костюму? Я пытался прописать ему с кулака в шар, но с тем же успехом я мог бы боксировать с тенью: хотя удар был нанесен, ни он, ни я ничего не почувствовали. Я мечтал о внезапном появлении канистры бензина, чтобы попробовать поджечь его, но канистра, естественно, не появлялась. Все это доводило меня до ручки, страх и желание сбежать охватывали меня все сильнее.

Я не выдержал, когда мы пытались скрыться от него за углом дома: выскочил навстречу этому существу, прошмыгнул прямо перед ним, снова почувствовав, что шар на меня не «смотрит», и дал тягу.

Я проснулся среди ночи, часто дыша, хотел было пойти растолкать маму и пересказать ей свой сон, но передумал. Как-то в детстве, когда бабушка была еще жива, я с чего-то решил поделиться кошмаром не с ней, а с мамой, и та отругала меня, настрого запретив приходить к ней с такой ерундой. Больше я не делал этого, подчиняясь запрету, и не решился нарушить его и в этот раз.

Остаток ночи я провел в интернете, болтая с друзьями-«совами». В пятом часу утра я вдруг услышал крик. Мама спала в дальней комнате, и я бросился туда.

Мама прижималась спиной к перилам балкона, крича: «Не подходи! Убирайся!» - и с ужасом смотрела на что-то в центре комнаты почти в двух метрах от пола. Прежде, чем я успел что-то сделать, она развернулась лицом к перилам балкона и перемахнула через них. Мне послышалось несколько шагов в комнате. Я подошел к перилам, посмотрел вниз: конечно же, она не выжила при падении с высоты восьмого этажа.

Через какое-то время с меня сняли обвинения в убийстве.

От мамы мне достались некоторые сбережения, квартира и кот, которого она завела, когда я заканчивал школу. Сны перестали мне сниться еще на несколько лет.

Когда мне шел двадцать четвертый год, как-то ночью я увидел, как в мою комнату заходит все то шароголовое существо в костюме. Я замер в своем кресле перед компьютером, затаив дыхание, но как и раньше, шар не смотрел на меня. Существо подошло к коту, спящему на диване, и взяло его на руки. Утром я обнаружил себя спящим на диване, а кота – мертвым у себя под боком.

Бывает так, что последняя капля переполняет чашу терпения, последнее перышко ломает спину верблюда. Как-то так у меня и вышло: нелепая смерть кота заставила меня переехать, сбежать от этого полтергейста, привидения, монстра, проклятья, персонификации смерти – чем бы оно ни было. Я улепетывал от возможной опасности, как в детстве, сожалея лишь о том, что не сделал это при первых ее признаках.

Теперь я живу в другом городе в однокомнатной квартире на первом этаже. Меня окружают вещи, которые ничем не напоминают о доме, где прошло мое детство. Новыми друзьями и близкими я не обзавелся, а со старыми разорвал контакты. Меня не найти, эта тварь может выкусить.

Это работает с людьми и не работает со сверхъестественными угрозами. Я не чувствую себя в безопасности. Я слишком хорошо помню, как беготня и прятки не помогали мне во снах. Своим неторопливым мерным шагом оно придет в любое мое укрытие, и я почти уверен в том, что на этот раз черный шар будет смотреть на меня.